Загорелась. Напишу в один миг, как есть, как чувствую. Потому что именно об этом думаю все последнее время, к этому шла целую жизнь. Хочется выразить это в словах, наполняющих душу. Но не тут-то было. Это оказалось непросто. Это определенный итог, жизненная черта, точка уверенная, нестираемая. Точка необратимая. «Не верю!» уже быть не может.
Пишу сначала на листе бумаги. Так душевней, привычней, надежней. Над листом можно плакать. Плачу, не могу сдержать слез. За окном июньский ветер поднимает легкую, мягкую, густую метель тополиного пуха. Это успокаивает. Перехожу за компьютер. Мысли упорядочиваются, слезы высыхают.
Достигнута точка 55 с половиной. Это я о возрасте от даты рождения. Тоже невозврат. Только вперед, сколько отпущено. И только сейчас можно произнести эти слова «Я верю!» До этих слов у каждого свой путь и свой срок. Мне бы хотелось раньше, но надо стать взрослым и хоть чуточку мудрым, чтобы сказать это.
Авторитарная истеричная женщина, слабый пьющий мужчина, 5 лет не рождающийся ребенок, трудные роды… Появилась девочка. Без проблем в воспитании: послушная, домашняя. Была задавлена мамой к средней школе окончательно… Стоп! Не о том пишу. Это я с высоты прожитых лет разбираю свою социальную ситуацию развития. Но тема не та. А на родителей зла не держу. Как только представляю их детьми маленькими, недолюбленными, сразу прощение приходит.
Икона Богородицы у бабушки просто стояла в уголке. Ни разу не видела, как бабушка молилась, как она ходила в церковь. Запомнилось её терпение, смирение и кротость. От бабуленьки исходили тепло и доброта, рядом с ней было спокойно.
Дело даже не в конкретной иконе, вера не держится на иконах, а вот опирается, действительно, на образы Тех, кто на них изображен.
Перескакиваю с мысли на мысль и всё никак не сформулирую самое главное.
Детство, школьные годы, юность. Время казалось растянутым, его было много. Но вот замужество, первый ребенок. Времени стало не хватать, но все больше открывалось пространства внутри себя, чтобы задуматься о смысле всего, что происходит в твоей жизни. Хотелось, чтобы росли здоровыми дети, чтобы мирно было в семье, чтобы все шло своим чередом. Поэтому в доме стала появляться православная литература, иконы. Тихо или про себя стали произноситься слова молитв за детей, за семью.
Особой концентрации жизнь достигла в последнее десятилетие. По всем параметрам. По скорости течения, по количество произошедших событий, по объему той информации, которую когда-то получала по крупицам, а теперь она идет просто лавиной. Каждый день получаю ответы на многие вопросы. Благодаря помощи православных каналов телевидения и православных сайтов просторов Интернета. Это не мертвая информация, это капельки веры, которые постепенно наполняют душу, заставляют работать над собой, думать о многом.
Но я немного грущу, потому что моя вера все же однобока. Она строилась на теоретических своих собственно добытых знаниях, на том опыте, который был только личным. Я до сих пор не нашла своего храма, я не нашла своего духовника. Однобока еще и потому, что мои взрослые дети еще не прониклись хотя бы той степенью веры, какая есть у меня. Однобока, потому что моя 88-летняя мама так и уйдет из этой жизни, не простив многое обидевшим ее людям.
Нет, это не грусть, просто хочется, чтобы было больше веры у меня, у моих детей, у людей вокруг.
И как поток радости вылился на меня в начале июня — это известие о том, что в родном селе мужа был заложен храм. Я помню о том, как проходя мимо разрушенного храма еще 30 лет назад, мы всегда мечтали, чтобы он был восстановлен. И это сбывается. И это чудо.
Рассказ мой получился неровным, с острыми углами, с незаконченными и спорными мыслями, оборванный на полуслове. Но написан он так, как я чувствую, как выплеснулось из души. Вот такая и вера моя, вся в движении, в развитии, в постоянных раздумьях, но какая-то неуспокоенная, тревожная. Но без нее уже никак нельзя. Все будет лишенным смысла.

Анна Зимняя