Утерянный рай

Роман «Русский крест» — «сага о поколении», о тех, чья юность совпала с безмятежным периодом застоя, и на кого в 90-е пришелся основной удар, потребовавший «выбора пути», «перекройки» мировоззрения, создания новой картины мира. Интимный дневник, охватывающий масштабный период конца XX – начала XXI века, раскрывает перипетии и повороты судеб нескольких школьных друзей в контексте вершившихся исторических событий.

Первая книга романа — «Утерянный рай» о юности главных героев. Четыре закадычных школьных друга — ученики старших классов, которым предстоит уехать из родного села, чтобы найти свою дорогу в жизни… В судьбе каждого из нас есть свой утерянный рай — это наша юность, это место где мы родились, это великая страна, в которой мы все когда-то жили… Если же оставить в стороне социальные аспекты, то нельзя не отметить, что эта книга о любви, может быть, о любви в первую очередь.

Глава из книги

Ребята оттолкнули плот. Серебристая, волнующаяся полоска воды между зеленым берегом и черным толстым боком плота стала расширяться. Джуля забегал по краю, царапал когтями, скулил. Дубравин подозвал его к себе, посадил.

Первые километры тяжелое сооружение шло туго. Камеры то и дело скребли по камням или шуршали на песчаных отмелях. Тогда парни спрыгивали прямо в воду — бурлачили. Но вырвавшаяся из озера река постепенно набирала силу, и скоро плот ходко пошел по чистой воде.

На крутых берегах зеленел лес. Корни деревьев выглядывали из подмытых обрывов. Бессильными мохнатыми щупальцами тянулись к воде. Сразу от берега начинались непроходимые заросли. Какое-то фантастическое сплетение густых зонтиков папоротников, кустов боярышника, кизила. Там и сям бугрили, пенили воду упавшие в реку и застрявшие на отмелях рукастые стволы деревьев. Тонкие тростинки залитого на стремнинах камыша трепетали, упруго гнулись под напором течения.

Не раз и не два в узких местах, где вода ревела и неслась со скоростью хорошего скакуна, все ребята брались за длинные жерди и отталкивали набегавший прямо на плот берег.

После обеда они вышли на большую спокойную воду.

Толик Казаков лежал на самом краю плота и сквозь ресницы разглядывал окрестности.

Они находились сейчас в самом, наверное, широком месте, где Гульба разлилась по прибрежным лугам, подступила к лесу. Поэтому Казаков видел сверху сквозь прозрачную воду корни деревьев, затопленную траву.

Потом он приподнял голову, и прозрачность исчезла. Поверхность реки отразила лучи солнца, засверкала водным зеркалом, в котором отразились плывущие по небу белые облака, прибрежные скалы, ветвистые кроны деревьев.

Рядом встрепенулся Андрей Франк. Его остренькая треугольная физиономия выразила досаду. Он легко вскочил, пошел к ребятам на корме.

— Ну и куда вы рулите? Надо держать ближе к тому берегу, выходить на струю. Иначе мы будем тут барахтаться до обеда!
— Да, если бы был мотор, — оправдываясь, возразил Вовуля, — тогда бы мы проехали здесь за час. А так попробуй им вырулить. Его несет как придется.
— Да бросьте вы, мотор, мотор! Не туда вам мама руки пришила! Дай мне! Я покажу, как надо рулить!
— Андрей, да сядь ты. Че пристал к пацанам? — вступился за младших Толик. — Действительно, был бы мотор, завел бы… Как в Америке.
— В какой Америке? Они там только и думают, как бы деньгу зашибить… Мотор, может, у них и найдется, а вот души нет, — со свойственной юности безапелляционностью вступил в спор Амантай Турекулов.

Другие книги:
Проза
Публицистика
Утерянный рай
Купить книгу